воскресенье, 11 июня 2017
Катался на колесе обозрения. Наверно, ходить в парк развлечений в одиночестве - это отдельный уровень отчаянья. В детстве мне этот парк казался таким огромным, а сейчас там осталось мало пространства, но много всяких мелких каруселей, киосков и прочей ерунды. Убрали большую цепочную карусель, которая снилась мне в кошмарах, и заменили ее какой-то маленькой и стремной. После парка хотел сходить в ближайший кинотеатр, но там ничего не было на ближайшее время, и я поехал на другой конец города на Нелюбовь. Блять, это прекрасно. Серьезно, меня давно ничего так не задевало.
Вообще с появлением в моей жизни Нетфликса я стал больше смотреть всякие фильмы и мультфильмы, и теперь они воспринимаются не так тяжело, как когда-то раньше.
А еще в Нелюбви играла какая-то постхардкорная песня, но я не могу ее найти.
Надо обновить запись в Клубе неудачников, господи, я долбоеб, не занимаюсь учебой совсем.
Вообще с появлением в моей жизни Нетфликса я стал больше смотреть всякие фильмы и мультфильмы, и теперь они воспринимаются не так тяжело, как когда-то раньше.
А еще в Нелюбви играла какая-то постхардкорная песня, но я не могу ее найти.
Надо обновить запись в Клубе неудачников, господи, я долбоеб, не занимаюсь учебой совсем.
воскресенье, 04 июня 2017
Господи, как же я заебался. У меня есть уже меньше трех месяцев, чтобы довести свое состояние до "терпимо", но я ничего не делаю. Думаю вернуться к психотерапевту, которая меня послала. Не вижу других вариантов, хотя их дохуя.
Теперь для меня стали очень очевидными мои иррациональные реакции на какие-то штуки, но что делать с ними и как их заменить другими - пока не знаю.
Взял бесплатный месяц подписки на Нетфликс.
Вчера снилась свадьба брата. Последние сны приобрели какой-то абсолютно новый вид, как будто пропущены через особый фильтр. Особенно гнетущий фильтр, особенно безнадежный фильтр, особенно "ты умираешь и ничего не можешь с этим сделать" фильтр.
По физике поставили три в году. Чувствую себя Лэйси из 3x1 Черного зеркала, когда ее закидали низкими отметками на свадьбе. Дерьмо собачье. Как я докатился до такой жизни? Ненавижу блядскую физику. А еще я тупой и начал смотреть Черное зеркало с третьего сезона.
Теперь для меня стали очень очевидными мои иррациональные реакции на какие-то штуки, но что делать с ними и как их заменить другими - пока не знаю.
Взял бесплатный месяц подписки на Нетфликс.
Вчера снилась свадьба брата. Последние сны приобрели какой-то абсолютно новый вид, как будто пропущены через особый фильтр. Особенно гнетущий фильтр, особенно безнадежный фильтр, особенно "ты умираешь и ничего не можешь с этим сделать" фильтр.
По физике поставили три в году. Чувствую себя Лэйси из 3x1 Черного зеркала, когда ее закидали низкими отметками на свадьбе. Дерьмо собачье. Как я докатился до такой жизни? Ненавижу блядскую физику. А еще я тупой и начал смотреть Черное зеркало с третьего сезона.
Человек: пишет мне, потому что я ему понравился, и он нашел меня
Человек: продолжает со мной общаться, потому что я кажусь ему интересным
Человек: говорит мне приятные вещи, не проявляет враждебности
Я: отвечаю односложно
Я: пишу ему, что сейчас режу себе руки, и кидаю фото
Я: говорю мудачные вещи там, где можно было сказать милые вещи
Я: осознаю все это
Я: теперь игнорю его вообще и занимаюсь активным самобичеванием
))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))
Человек: продолжает со мной общаться, потому что я кажусь ему интересным
Человек: говорит мне приятные вещи, не проявляет враждебности
Я: отвечаю односложно
Я: пишу ему, что сейчас режу себе руки, и кидаю фото
Я: говорю мудачные вещи там, где можно было сказать милые вещи
Я: осознаю все это
Я: теперь игнорю его вообще и занимаюсь активным самобичеванием
))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))
четверг, 01 июня 2017
твой белый белый белый снег
когда нибудь нибудь растает
когда нибудь нибудь растает
Мы с Настей идем в магазин у дома. У нас максимум по пятьдесят рублей в кармане. Или в сумочках. Я в фиолетовом коротком платье в мелкий белый цветочек и в голубых босоножках на танкетке. Они всегда казались мне какими-то апогеем женственности и красоты. Еще они были очень удобными - я иногда даже играл в них в теннис со стенкой. Когда-то их танкетка была белой и рельефной, но со временем затерлась и покрылась серо-коричневой пылью, а блестящее покрытие ремешков осыпалось, но мне эти босоножки все равно нравились больше, чем любая другая обувь. А Настя всегда одевалась иначе. Ее мать, какой-то важный прокурор, без проблем оставляла в магазинах шестизначные суммы, и ей не было стремно покупать слишком блестящую, слишком синтетическую, слишком одноразовую одежду. Гардероб Насти был полон цветных шмоток, а вещи в моем шкафу всегда умещались на паре полочек. Ну, еще два или три платья праздничных висели. Зато все было качественное, на века, все долго выбиралось матерью, проверялись все ярлыки, чтобы это был какой-нибудь ебучий хлопок, и так далее. Босоножки эти мне поначалу не хотели покупать, потому что танкетка - это вредно, да и вообще качество какое-то фу. Но у Насти были похожие, красные, и мне так хотелось, и мать сжалилась. И вот, мы с Настей идем в магазин. Вечер, душно, пахнет дождем, откуда-то доносятся веселые крики детей, небо постепенно темнеет, где-то проглядывает розовый, где-то - сверкает оранжевый, и мир кажется таким простым и приятным местом, пока у нас есть по пятьдесят рублей и пока мы вдвоем.
Дома можно соврать, что в магазине была огромная очередь, сейчас же час пик - а самим пойти за дом и играть там с котами или пообщаться со взрослыми девочками. Они из другого мира. Они могут гулять где угодно, даже по Алексеевскому. Нам можно только до магазина и назад. Задерживаемся - и кого-то из взрослых посылают нас искать. Да, иногда было непросто. Но редко. Мы редко задерживались.
Моя нога быстро выросла до тридцать седьмого, и дорога в большинство отделов детской обуви оказалась для меня закрыта. Босоножки отдали кому-то в Балаково. Или выкинули, не помню - сносил я их тогда знатно. Со временем тридцать седьмой перешел в тридцать восьмой, и мать уже не умилялась, когда я мерил ее красивые-красивые бархатные фиолетовые туфли. Она злилась и просила их не растягивать, говорила, что они уже не налезают на меня. Мне почему-то наивно думалось, что я в них пойду на какой-нибудь выпускной или на первое свидание. Их длинная лакированая шпилька пронзила меня в самое сердце, ах, какая это банальная метафора.
Однажды мать переложила их из шкафа в какие-то глубокие закрома. Однажды я перестал примерять ее обувь и одежду. Однажды Настя уехала из нашего дома, и сейчас я едва могу восстановить в памяти, какой это был год, хотя бы примерно. 2013? 2014? 2013, скорее всего. Да и какая уже к черту разница.
Когда-то мы с ней поссорились, я ушел из ее квартиры и сидел на лестнице в подъезде, а она громко сетовала на жизнь, обращаясь к своему коту в типично-подростковых выражениях: "Только ты меня, Рыжик, понимаешь, а эти все придурки меня достали. Особенно эта. Свихнулась совсем".
Свихнулась, да. Никогда не надела мамины туфли на первое свидание. Не держалась с кем-то за ручку перед домом. Не ставила в статусе вк "я так люблю тебя, малыш!!!!!!! уже две недели вместе!!!!!". Мать иногда надевает мои зимние ботинки на толстый носок, ей вроде бы подходят, не знаю. Вещи мои иногда берет. Смирилась с моим внешним видом. Не спрашивала про шрамы на бедрах, когда ставила мне уколы от чего-то там, чтобы, в общем, я не умер от пневмонии. И Настю я видел осенью. Она когда-то со мной красила губы помадой за сорок рублей и мазала веки тенями за двадцать, и мечтала, как в шестнадцать будет ходить в клубы. Сейчас она сидит в анимешно-ролевых конференциях, играет в игры и подписана на паблики типа "Типичный творческий". Настя тоже проебалась. А ее мать потом моей в вотсаппе писала, что я красивым стал, высоким, необычным.
Семь лет назад самой ужасной вещью, которую я мог сделать, был побег в магазин на главной улице города - о, сколько там было всякой ерунды, сережек разных, еще каких-то ненужных штук. А еще продавались чернила-картриджи для перьевых ручек. Это как-то даже звучит сейчас дико, а тогда, что тогда? Первого мая 2010 года соседка снизу, Ксюша, подарила мне перьевую ручку. И эта ручка казалась мне таким важным элементом престижа и принадлежности к высшей касте художников, что я ее каждый вечер разбирал и мыл. И чернила в ней менял, конечно. Шесть лет назад я тоже совершал жуткие преступления - уходил с Настей во двор в двух шагах от нашего, куда нас не пускали. Там я однажды залез на какую-то штуку, у меня упали очки, и я на них наступил. А еще когда до меня докапывались какие-то локальные пацанчики, я отвечал им только одной фразой: "Че сказал?!". Других я не знал. Они шутили, что я глухой. И казались мне жутко, жутко тупыми, и я не хотел ходить в клубы с кем-то из них, и вообще, они еще и мелкие все какие-то были, и рэп матерный слушали, а я любил Линкин Парк.
И сейчас снова, снова лето. Снова где-то кричат дети, снова, кажется, эти же пацанчики слушают матерный рэп в том дворе, снова пахнет дождем, и все идет своим чередом, не замечая, что кто-то отстал, сошел с дистанции или просто повзрослел.
И лето придет еще. И в этом доме будут жить еще десятки таких же Насть и таких же людей, как я - в нашу квартиру заселятся брат с невестой, наплодят детей, и у этих детей будут свои истории, своих побеги в красивый и запретный двор, свои длинные очереди в магазинах. Когда мы въехали в эту квартиру, она была чужая, пустая, брошенная, но когда сюда въедет семья брата, у этого места уже будет история. "А это чья была комната?" - "Вашей тети" - "А где тетя сейчас?" - "Она послала всех нас куда подальше и уехала искать счастье в Москве". Или: "Она спилась". Или: "Не знаю".
Восемь лет я живу здесь как неприкаянный, и скоро этот круговорот жизни меня отсюда вытолкнет. Эта большая квартира всегда мне казалась чем-то жутким, чем-то слишком стереотипно семейным - для большой такой счастливой семьи с животными, кучей детей и улыбающихся бабушек-дедушек, рассказывающих добрые сказки и привозящих из деревни молоко, а не кучу таблеток и жалоб на дальних родственников. Животных у нас никогда не было. Кучи детей - тоже. У брата, может, будет прямо куча, но животных они точно не заведут из-за аллергии. Так и не сложится этот счастливый паззл, вечно чего-то будет не хватать.
Прочитал f20 Анны Козловой. Постоянно удивляюсь, как же легко я могу читать некоторые вещи и как же долго читаю другие. Вообще, логично, что Хайдеггер будет читаться тяжелее повести про девушку с шизофренией, но как-то меня все равно это все еще удивляет. Глупо.
Еще посмотрел Лего Бэтмена. Теперь надо посмотреть тот фильм, в котором какой-то парень говорит "You complete me".
Дома можно соврать, что в магазине была огромная очередь, сейчас же час пик - а самим пойти за дом и играть там с котами или пообщаться со взрослыми девочками. Они из другого мира. Они могут гулять где угодно, даже по Алексеевскому. Нам можно только до магазина и назад. Задерживаемся - и кого-то из взрослых посылают нас искать. Да, иногда было непросто. Но редко. Мы редко задерживались.
Моя нога быстро выросла до тридцать седьмого, и дорога в большинство отделов детской обуви оказалась для меня закрыта. Босоножки отдали кому-то в Балаково. Или выкинули, не помню - сносил я их тогда знатно. Со временем тридцать седьмой перешел в тридцать восьмой, и мать уже не умилялась, когда я мерил ее красивые-красивые бархатные фиолетовые туфли. Она злилась и просила их не растягивать, говорила, что они уже не налезают на меня. Мне почему-то наивно думалось, что я в них пойду на какой-нибудь выпускной или на первое свидание. Их длинная лакированая шпилька пронзила меня в самое сердце, ах, какая это банальная метафора.
Однажды мать переложила их из шкафа в какие-то глубокие закрома. Однажды я перестал примерять ее обувь и одежду. Однажды Настя уехала из нашего дома, и сейчас я едва могу восстановить в памяти, какой это был год, хотя бы примерно. 2013? 2014? 2013, скорее всего. Да и какая уже к черту разница.
Когда-то мы с ней поссорились, я ушел из ее квартиры и сидел на лестнице в подъезде, а она громко сетовала на жизнь, обращаясь к своему коту в типично-подростковых выражениях: "Только ты меня, Рыжик, понимаешь, а эти все придурки меня достали. Особенно эта. Свихнулась совсем".
Свихнулась, да. Никогда не надела мамины туфли на первое свидание. Не держалась с кем-то за ручку перед домом. Не ставила в статусе вк "я так люблю тебя, малыш!!!!!!! уже две недели вместе!!!!!". Мать иногда надевает мои зимние ботинки на толстый носок, ей вроде бы подходят, не знаю. Вещи мои иногда берет. Смирилась с моим внешним видом. Не спрашивала про шрамы на бедрах, когда ставила мне уколы от чего-то там, чтобы, в общем, я не умер от пневмонии. И Настю я видел осенью. Она когда-то со мной красила губы помадой за сорок рублей и мазала веки тенями за двадцать, и мечтала, как в шестнадцать будет ходить в клубы. Сейчас она сидит в анимешно-ролевых конференциях, играет в игры и подписана на паблики типа "Типичный творческий". Настя тоже проебалась. А ее мать потом моей в вотсаппе писала, что я красивым стал, высоким, необычным.
Семь лет назад самой ужасной вещью, которую я мог сделать, был побег в магазин на главной улице города - о, сколько там было всякой ерунды, сережек разных, еще каких-то ненужных штук. А еще продавались чернила-картриджи для перьевых ручек. Это как-то даже звучит сейчас дико, а тогда, что тогда? Первого мая 2010 года соседка снизу, Ксюша, подарила мне перьевую ручку. И эта ручка казалась мне таким важным элементом престижа и принадлежности к высшей касте художников, что я ее каждый вечер разбирал и мыл. И чернила в ней менял, конечно. Шесть лет назад я тоже совершал жуткие преступления - уходил с Настей во двор в двух шагах от нашего, куда нас не пускали. Там я однажды залез на какую-то штуку, у меня упали очки, и я на них наступил. А еще когда до меня докапывались какие-то локальные пацанчики, я отвечал им только одной фразой: "Че сказал?!". Других я не знал. Они шутили, что я глухой. И казались мне жутко, жутко тупыми, и я не хотел ходить в клубы с кем-то из них, и вообще, они еще и мелкие все какие-то были, и рэп матерный слушали, а я любил Линкин Парк.
И сейчас снова, снова лето. Снова где-то кричат дети, снова, кажется, эти же пацанчики слушают матерный рэп в том дворе, снова пахнет дождем, и все идет своим чередом, не замечая, что кто-то отстал, сошел с дистанции или просто повзрослел.
И лето придет еще. И в этом доме будут жить еще десятки таких же Насть и таких же людей, как я - в нашу квартиру заселятся брат с невестой, наплодят детей, и у этих детей будут свои истории, своих побеги в красивый и запретный двор, свои длинные очереди в магазинах. Когда мы въехали в эту квартиру, она была чужая, пустая, брошенная, но когда сюда въедет семья брата, у этого места уже будет история. "А это чья была комната?" - "Вашей тети" - "А где тетя сейчас?" - "Она послала всех нас куда подальше и уехала искать счастье в Москве". Или: "Она спилась". Или: "Не знаю".
Восемь лет я живу здесь как неприкаянный, и скоро этот круговорот жизни меня отсюда вытолкнет. Эта большая квартира всегда мне казалась чем-то жутким, чем-то слишком стереотипно семейным - для большой такой счастливой семьи с животными, кучей детей и улыбающихся бабушек-дедушек, рассказывающих добрые сказки и привозящих из деревни молоко, а не кучу таблеток и жалоб на дальних родственников. Животных у нас никогда не было. Кучи детей - тоже. У брата, может, будет прямо куча, но животных они точно не заведут из-за аллергии. Так и не сложится этот счастливый паззл, вечно чего-то будет не хватать.
Прочитал f20 Анны Козловой. Постоянно удивляюсь, как же легко я могу читать некоторые вещи и как же долго читаю другие. Вообще, логично, что Хайдеггер будет читаться тяжелее повести про девушку с шизофренией, но как-то меня все равно это все еще удивляет. Глупо.
Еще посмотрел Лего Бэтмена. Теперь надо посмотреть тот фильм, в котором какой-то парень говорит "You complete me".
вторник, 30 мая 2017
Если не станет лучше, то после двенадцатого с чистой совестью смогу совершить суицид.
Проигрываю в голове возможные сценарии визита к психотерапевту. Понимаю, что уже заранее готовлю себя к очередной лжи. Понимаю, что если опять буду лгать, терапия, что логично, нихуя не поможет.
Недавно нашел классную бургерную возле дома. Там дешевле, чем в той, где я ел раньше, но качество почти одно. Стараюсь регулярно питаться. Говорю с друзьями про Навального и про котят, лишь бы опять не жаловаться на жизнь. Брат с невестой завели котенка. У брата жуткая аллергия, котенка держат на балконе. Назвали Чмошкой, потому что она черепаховая, маленькая и со сгнившим глазом. Водят к ветеринару, откармливают, спасают ей второй глаз.
Новый знакомый, увидевший меня на экзамене и нашедший ВК, отказывается раскрывать свою личность. Не могу сказать ему, как же меня это вымораживает и как мне от этого хочется просто блокнуть его и забыть, потому что это не его травма, не его история, не его дело. Могу только опять терпеть и принимать. Меня бы, блять, кто принял.
Гуглю Маршу Лайнен. Скачал Маршу Лайнен. Надо читать.
Проигрываю в голове возможные сценарии визита к психотерапевту. Понимаю, что уже заранее готовлю себя к очередной лжи. Понимаю, что если опять буду лгать, терапия, что логично, нихуя не поможет.
Недавно нашел классную бургерную возле дома. Там дешевле, чем в той, где я ел раньше, но качество почти одно. Стараюсь регулярно питаться. Говорю с друзьями про Навального и про котят, лишь бы опять не жаловаться на жизнь. Брат с невестой завели котенка. У брата жуткая аллергия, котенка держат на балконе. Назвали Чмошкой, потому что она черепаховая, маленькая и со сгнившим глазом. Водят к ветеринару, откармливают, спасают ей второй глаз.
Новый знакомый, увидевший меня на экзамене и нашедший ВК, отказывается раскрывать свою личность. Не могу сказать ему, как же меня это вымораживает и как мне от этого хочется просто блокнуть его и забыть, потому что это не его травма, не его история, не его дело. Могу только опять терпеть и принимать. Меня бы, блять, кто принял.
Гуглю Маршу Лайнен. Скачал Маршу Лайнен. Надо читать.
суббота, 27 мая 2017
Сдал письменную часть английского. Через восемь часов - устная. Надеюсь, что все-таки получится немного поспать перед ней.
Сегодня листал относительно популярный паблик про ментальное (не)здоровье и в очередной раз поражался тому, насколько же я проебался по жизни, что готов репостить с комментарием "ЖИЗА ЖИЗЕЙШАЯ" каждый пост оттуда. Усердная рефлексия ведет меня в сторону пограничного расстройства с какими-то истерическими чертами.
Нужно почитать Маршу Лайнен. Очень-очень-очень-очень-очень нужно ее почитать, а еще десятки вещей, которые я откладываю годами. Нужно снова начать смотреть фильмы или какие-нибудь сериалы, нужно фиксировать каждый день, потому что все опять начинает сливаться во что-то серое и безвыходное. Как же меня все это заебало, безумно заебало, просто остопиздело уже.
Over the Rainbow - самая грустная песня на свете. Она как мои надежды на излечение, на нормальную жизнь, на поступление в Вышку. Господи, я не могу. Постоянно кажется, что я умру завтра или через неделю, или слягу в ПНД, откуда выйду овощем через полгода.
Пишу это и кажется, как будто я манипулирую кем-то, не знаю. Как будто в тайне рассчитываю, что все мои знакомые и родственники мониторят этот дневник и теперь будут чаще стрелять мне вкусные сигареты и давать больше денег на жизнь. Я знаю, что это не так, знаю, что этот дневник читает примерно никто и что я пишу, чтобы совсем не загнуться, но все равно преследует это ощущение того, что я уебок и обманщик.
Вообще, Over the Rainbow скорее как песня кого-то уже мертвого. Как же я заебался жить такой жизнью, блять, я ничего не усваиваю, я сплю по полдня, я не могу общаться с людьми, не могу читать книги и смотреть фильмы, я просто, блять, страдаю последние несколько лет, ааааааааааааааааа, сукаааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа
Сегодня листал относительно популярный паблик про ментальное (не)здоровье и в очередной раз поражался тому, насколько же я проебался по жизни, что готов репостить с комментарием "ЖИЗА ЖИЗЕЙШАЯ" каждый пост оттуда. Усердная рефлексия ведет меня в сторону пограничного расстройства с какими-то истерическими чертами.
Нужно почитать Маршу Лайнен. Очень-очень-очень-очень-очень нужно ее почитать, а еще десятки вещей, которые я откладываю годами. Нужно снова начать смотреть фильмы или какие-нибудь сериалы, нужно фиксировать каждый день, потому что все опять начинает сливаться во что-то серое и безвыходное. Как же меня все это заебало, безумно заебало, просто остопиздело уже.
Over the Rainbow - самая грустная песня на свете. Она как мои надежды на излечение, на нормальную жизнь, на поступление в Вышку. Господи, я не могу. Постоянно кажется, что я умру завтра или через неделю, или слягу в ПНД, откуда выйду овощем через полгода.
Пишу это и кажется, как будто я манипулирую кем-то, не знаю. Как будто в тайне рассчитываю, что все мои знакомые и родственники мониторят этот дневник и теперь будут чаще стрелять мне вкусные сигареты и давать больше денег на жизнь. Я знаю, что это не так, знаю, что этот дневник читает примерно никто и что я пишу, чтобы совсем не загнуться, но все равно преследует это ощущение того, что я уебок и обманщик.
Вообще, Over the Rainbow скорее как песня кого-то уже мертвого. Как же я заебался жить такой жизнью, блять, я ничего не усваиваю, я сплю по полдня, я не могу общаться с людьми, не могу читать книги и смотреть фильмы, я просто, блять, страдаю последние несколько лет, ааааааааааааааааа, сукаааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа
четверг, 25 мая 2017
and the moment will come when composure returns
Через девять часов первый экзамен. Шестого - последний.
Заебало, очень сильно заебало. Уровень заебанности стремительно поднимается до зимнего, когда панические атаки были по нескольку раз в день. В голове только одна оформленная мысль: "Я не справляюсь не справляюсь не справляюсь спасите".
Мать сказала, что звонила моя экс-психотерапевт, которая еще в манипуляциях меня обвинила. Говорила, что я могу прийти, если у меня проблемы. Мать считает, что проблем у меня нет, шутит, что единственная моя болезнь - ипохондрия.
Недавно отрефлексировал свои отношения с матерью в детстве и пришел к гениальному выводу, который перевернул всё мое самовосприятие и объяснил мне, почему для всех, кого я пытался любить, я хотел быть кем-то типа родителя.
Сегодня снился жуткий сон. В нем я одновременно был и Ганнибалом, и Уиллом. В роли Ганнибала я убил Уилла и с отстраненной сосредоточенностью выпускал кровь из его тела в холодном озере. В роли Уилла я чувствовал себя так, как чувствую сейчас - несуществующим; что-то вроде "У меня и так забрали все, но теперь еще и тело". Почему-то думал, что могу вселиться в Алану, потому что она хорошая. Не было грусти, негодования, желания восстановить справедливость и разбить Ганнибалу ебальник, только принятие, смирение и пустота.
Ганнибал - самый ужасный сериал на земле. Постоянно сравниваю все с ним и разочаровываюсь.
Надо посмотреть серии Американских богов, которые пропустил.
Надо начать еще что-то делать.
Пытаюсь вести твиттер и говорить с людьми вконтакте. Хуево получается.
Через девять часов первый экзамен. Шестого - последний.
Заебало, очень сильно заебало. Уровень заебанности стремительно поднимается до зимнего, когда панические атаки были по нескольку раз в день. В голове только одна оформленная мысль: "Я не справляюсь не справляюсь не справляюсь спасите".
Мать сказала, что звонила моя экс-психотерапевт, которая еще в манипуляциях меня обвинила. Говорила, что я могу прийти, если у меня проблемы. Мать считает, что проблем у меня нет, шутит, что единственная моя болезнь - ипохондрия.
Недавно отрефлексировал свои отношения с матерью в детстве и пришел к гениальному выводу, который перевернул всё мое самовосприятие и объяснил мне, почему для всех, кого я пытался любить, я хотел быть кем-то типа родителя.
Сегодня снился жуткий сон. В нем я одновременно был и Ганнибалом, и Уиллом. В роли Ганнибала я убил Уилла и с отстраненной сосредоточенностью выпускал кровь из его тела в холодном озере. В роли Уилла я чувствовал себя так, как чувствую сейчас - несуществующим; что-то вроде "У меня и так забрали все, но теперь еще и тело". Почему-то думал, что могу вселиться в Алану, потому что она хорошая. Не было грусти, негодования, желания восстановить справедливость и разбить Ганнибалу ебальник, только принятие, смирение и пустота.
Ганнибал - самый ужасный сериал на земле. Постоянно сравниваю все с ним и разочаровываюсь.
Надо посмотреть серии Американских богов, которые пропустил.
Надо начать еще что-то делать.
Пытаюсь вести твиттер и говорить с людьми вконтакте. Хуево получается.
понедельник, 22 мая 2017
Belle & Sebastian - Sleep the Clock Around
Такая легкая музыка, под которую хочется примитивно танцевать и грустить.
Недавно встретил на улице девочку. Вместе учились в художке. Она пришла туда на год раньше меня, но я потом прошел два класса за один год, и в пятом классе мы были, так сказать, одноклассниками. Сегодня, ну, по нашему времени уже вчера, она выпустилась - получила красивый диплом, грамоту и медаль. Я мог бы тоже. Господи, мог бы тоже, мог бы довести начатое до конца, мог бы заниматься рисованием и получать от этого удовольствие, мог бы социализироваться в художке все я устал это писать. В общем, я проебался. Все.
Такая легкая музыка, под которую хочется примитивно танцевать и грустить.
Недавно встретил на улице девочку. Вместе учились в художке. Она пришла туда на год раньше меня, но я потом прошел два класса за один год, и в пятом классе мы были, так сказать, одноклассниками. Сегодня, ну, по нашему времени уже вчера, она выпустилась - получила красивый диплом, грамоту и медаль. Я мог бы тоже. Господи, мог бы тоже, мог бы довести начатое до конца, мог бы заниматься рисованием и получать от этого удовольствие, мог бы социализироваться в художке все я устал это писать. В общем, я проебался. Все.
Какое-то адское сочетание тревожности и деперсонализации.
Постоянно хочется спать.
Пытаюсь чаще выходить на главную улицу города и убеждать себя, что все нормально, что не доебутся, что если кто-то и прикопается, я смогу ответить и забыть. Сложно. В каждом проходящем мимо человеке вижу врага. Ношу телефон в правой руке и сжимаю его - лучше так, чем ходить со сжатыми кулаками.
За каждым плохим человеком идет его страх. Мой страх постоянно лезет вперед меня, толкается локтями, наступает мне на ноги, и я ничего не могу с ним сделать, не могу отпихнуть от себя, не могу.
Нашел очередной свой старый дневник - конец 2013 - начало 2014. Не могу; слишком тяжело осознавать, насколько же сильно я тогда диссоциировал, как это было глупо, очевидно и неправильно и как сильно сказалось на мне нынешнем. Вообще, из моих старых дневников на дайри можно сделать какую-нибудь постмодернистскую экспозицию на пафосную тему, но лучше не надо, лучше выставить что-нибудь более интересное и менее трагичное. Методичное, усердное вытравливание из себя всех своих отличительных черт - это, по-моему, очень трагично. Но не очень интересно, потому что кто только этим ни занимался, на самом-то деле.
Надо обновить пост в Клубе неудачников - написать там, что я действительно полный лузер. Попозже, наверно.
Все мысли о 12.06 и о речи. Будет сцена и микрофон. Я почти закорешился с организатором и 100% смогу высказаться, но никак не могу собрать весь свой многолетний бугурт воедино для действительно сильного спича. Какие-то разрозренные фразы в стиле "Их дети здесь учиться не будут, буду ваши дети и внуки", ну и прочая такая демагогия.
А еще интересно, приедет ли к нам Навальный на открытие штаба. Если приедет, надо будет сделать с ним селфи. Только это и мотивирует не делать суицид.
Слишком часто говорю "не могу". Все, наверно, помнят ту попсовую статейку лаек "Ваши слова-паразиты говорят о вас МНОГОЕ". Вот, мои слова-паразиты - "не знаю" и "не могу". Выводы делайте сами.
Постоянно хочется спать.
Пытаюсь чаще выходить на главную улицу города и убеждать себя, что все нормально, что не доебутся, что если кто-то и прикопается, я смогу ответить и забыть. Сложно. В каждом проходящем мимо человеке вижу врага. Ношу телефон в правой руке и сжимаю его - лучше так, чем ходить со сжатыми кулаками.
За каждым плохим человеком идет его страх. Мой страх постоянно лезет вперед меня, толкается локтями, наступает мне на ноги, и я ничего не могу с ним сделать, не могу отпихнуть от себя, не могу.
Нашел очередной свой старый дневник - конец 2013 - начало 2014. Не могу; слишком тяжело осознавать, насколько же сильно я тогда диссоциировал, как это было глупо, очевидно и неправильно и как сильно сказалось на мне нынешнем. Вообще, из моих старых дневников на дайри можно сделать какую-нибудь постмодернистскую экспозицию на пафосную тему, но лучше не надо, лучше выставить что-нибудь более интересное и менее трагичное. Методичное, усердное вытравливание из себя всех своих отличительных черт - это, по-моему, очень трагично. Но не очень интересно, потому что кто только этим ни занимался, на самом-то деле.
Надо обновить пост в Клубе неудачников - написать там, что я действительно полный лузер. Попозже, наверно.
Все мысли о 12.06 и о речи. Будет сцена и микрофон. Я почти закорешился с организатором и 100% смогу высказаться, но никак не могу собрать весь свой многолетний бугурт воедино для действительно сильного спича. Какие-то разрозренные фразы в стиле "Их дети здесь учиться не будут, буду ваши дети и внуки", ну и прочая такая демагогия.
А еще интересно, приедет ли к нам Навальный на открытие штаба. Если приедет, надо будет сделать с ним селфи. Только это и мотивирует не делать суицид.
Слишком часто говорю "не могу". Все, наверно, помнят ту попсовую статейку лаек "Ваши слова-паразиты говорят о вас МНОГОЕ". Вот, мои слова-паразиты - "не знаю" и "не могу". Выводы делайте сами.
суббота, 20 мая 2017
Когда иду куда-то, мысленно рассказываю что-то тебе. Глупые и неинтересные вещи. Неуместные детали моей повседневности: вот это кафе, я тут по легенде отравился, но на самом деле я тогда отравился таблетками, тайно надеясь, что умру, но зная, что доза слишком маленькая и что таблетки не те; вот эта кофейня - тут я попробовал глинтвейн, и он был ужасным, и меня жутко тошнило от него; здесь я курил несколько раз, даже селфи тебе присылал. Скучно. Скучнее только магистерская программа "Доказательная образовательная политика".
Постоянно думаю, что могло бы быть. Если бы я был умнее. Мог бы обсуждать с тобой вещи, которые тебе интересны. Если бы я был увереннее и мог бы высказывать свое мнение, пусть даже дилетантское, пусть даже банальное. Если бы я был собраннее, если бы следовал выбранному когда-то пафосному образу доминирующего и манипулирующего мудака, если бы, наоборот, был бы искренним, открытым, добрым. Если бы был более настойчивым, если бы был менее настойчивым, если бы умер в феврале или оборвал все связи еще осенью. Осенью, когда слушал на повторе Calm after the Storm, плакал в раздевалке на физкультуре, пока никто не видит, пока физрук не заметил отсутствия и не выгнал обратно в зал, когда гуглил дурацкие статьи "Что делать, если друг совершил самоубийство" и когда клялся, клялся, клялся себе, что больше никогда не буду с тобой общаться. Больше никогда не позволю себе оказываться в этом дерьме, оставаться таким униженным, непринятым и ничего не понимающим.
Что я сделал не так? Все. Я все делал не так. Я свернул на кривую дорожку в ту самую секунду, когда допустил одну лишь мысль, один лишь отзвук предположения, лишь далекую-далекую гипотезу, что могу помочь тебе, что могу стать кем-то важным для тебя, что могу поддержать тебя и стать для тебя если не любимым человеком, то хотя бы любящим; тем, кому ты будешь верить и на кого сможешь положиться; хоть чем-то стабильным в твоем пограничном мире вечных переменных. Но я не смог. Я сам нестабилен.
Я никогда не был тем человеком, которого пытался построить в те годы. Никогда не был скрытным, подбирающим слова, имеющим власть и влияние, выделяющимся. Я слишком обычный, слишком несовершенный, не знаю многих вещей, не способен ко многим вещам. Режу ноги в ванной и пишу об этом, проебываюсь и пишу об этом, люблю тебя - и пишу об этом, и, господи, мне никогда не хотелось манипулировать, придумывать какие-то сложные схемы, которые должны были бы вывести меня к нужным мне результатам, я, наоборот, всегда стремился говорить, что думаю. Я думал, что ты красивый, и говорил это, думал, что ты долбоеб, и говорил это, но иногда я не знал, что я думаю. И приходилось говорить что-то, что могло бы квалифицироваться как "ложь", но было ли это все ложью в ее традиционном понимании? Не знаю.
Тупой, тупой, тупой, я очень тупой, очень, очень, безумно тупой. Мне казалось, что эти игры во взаимное унижение в любой момент можно прекратить, но они стали слишком привычной частью нашей коммуникации. Всегда избегал "мы" в отношении, собственно, нас, говорил с тобой на вы, потому что это - защита, это - слабые попытки убедить себя, что я не привязан к тебе, не люблю, не люблю, не позволю себя ранить, не позволю занять важное место в моей жизни - господи, я давно еще понял, что привязан, что люблю, что позволил не просто ранить, а проникнуть под кожу, внушить мне чувство вины, какие-то дурацкие морали, позволил тебе занять не просто важное место, а место главное - то, которое раньше занимал К., но, о боже, как же ужасно было все это признавать.
Мне было так хуево от моей способности любить К., даже после сотен его манипуляций, после всего дерьма, что он мне сделал, после десятков истерик, тихих рыданий в подушку, даже после тех раз, когда мне было настолько больно, что я плакал прямо на улице. Я почти убедил себя, что я ничего не чувствую, что я такой же, как К. Внушил себе, что мой бог стоит на обзорной площадке над Уралом, возле сквера, и он - зеркало. Представляешь, насколько пустым должен быть человек, чтобы считать своим богом, своим высшим существом - зеркало, ебаное зеркало?
А потом появился ты. Первый одуванчик, выросший на еще не закатанном в асфальт клочке земли между какими-то старыми, серыми домами. И вся эта ебаная обзорная площадка осыпалась вниз вместе с зеркалом, весь этот сквер расползся огромными трещинами, и лавочки, и качели, и все-все-все провалилось под землю, а Урал вышел из берегов и снес весь квартал, не оставляя от этого святилища моего эгоцентризма ничего кроме руин, над которыми потом будут корпеть археологи-студенты на летних практиках. Я почему-то выплыл; пытался спасти зеркало, но не получилось, только поранился, испачкал одежду кровью. Когда выплыл, понял, что я безнадежно влюблен в тебя. И мне абсолютно нечего было тебе дать - все, что я имел, смыло потоком грязной воды.
Прости меня. Ты наверняка найдешь человека, который действительно сможет тебе помочь, или не найдешь, если тебе не нужно. Я не мог тебе помочь и должен был сказать это в самом начале, и уйти после этого - так сделал бы какой-нибудь умный и хороший мальчик, уважающий чувства других. А я слишком долго делал из себя глупого и плохого мальчика, которому плевать на всех, плевать на мораль, плевать на понятие чувств в целом - и не смог измениться за тот год или сколько, который провел в переписках с тобой. Спасибо, что ты был, что подарил мне много интересных вещей, которые можно смотреть и читать, о которых можно думать и по которым грустить. И вообще я надеюсь, что ты даже не увидишь этот пост, потому что ненавижу признавать свою слабость, но иногда приходится.
Постоянно думаю, что могло бы быть. Если бы я был умнее. Мог бы обсуждать с тобой вещи, которые тебе интересны. Если бы я был увереннее и мог бы высказывать свое мнение, пусть даже дилетантское, пусть даже банальное. Если бы я был собраннее, если бы следовал выбранному когда-то пафосному образу доминирующего и манипулирующего мудака, если бы, наоборот, был бы искренним, открытым, добрым. Если бы был более настойчивым, если бы был менее настойчивым, если бы умер в феврале или оборвал все связи еще осенью. Осенью, когда слушал на повторе Calm after the Storm, плакал в раздевалке на физкультуре, пока никто не видит, пока физрук не заметил отсутствия и не выгнал обратно в зал, когда гуглил дурацкие статьи "Что делать, если друг совершил самоубийство" и когда клялся, клялся, клялся себе, что больше никогда не буду с тобой общаться. Больше никогда не позволю себе оказываться в этом дерьме, оставаться таким униженным, непринятым и ничего не понимающим.
Что я сделал не так? Все. Я все делал не так. Я свернул на кривую дорожку в ту самую секунду, когда допустил одну лишь мысль, один лишь отзвук предположения, лишь далекую-далекую гипотезу, что могу помочь тебе, что могу стать кем-то важным для тебя, что могу поддержать тебя и стать для тебя если не любимым человеком, то хотя бы любящим; тем, кому ты будешь верить и на кого сможешь положиться; хоть чем-то стабильным в твоем пограничном мире вечных переменных. Но я не смог. Я сам нестабилен.
Я никогда не был тем человеком, которого пытался построить в те годы. Никогда не был скрытным, подбирающим слова, имеющим власть и влияние, выделяющимся. Я слишком обычный, слишком несовершенный, не знаю многих вещей, не способен ко многим вещам. Режу ноги в ванной и пишу об этом, проебываюсь и пишу об этом, люблю тебя - и пишу об этом, и, господи, мне никогда не хотелось манипулировать, придумывать какие-то сложные схемы, которые должны были бы вывести меня к нужным мне результатам, я, наоборот, всегда стремился говорить, что думаю. Я думал, что ты красивый, и говорил это, думал, что ты долбоеб, и говорил это, но иногда я не знал, что я думаю. И приходилось говорить что-то, что могло бы квалифицироваться как "ложь", но было ли это все ложью в ее традиционном понимании? Не знаю.
Тупой, тупой, тупой, я очень тупой, очень, очень, безумно тупой. Мне казалось, что эти игры во взаимное унижение в любой момент можно прекратить, но они стали слишком привычной частью нашей коммуникации. Всегда избегал "мы" в отношении, собственно, нас, говорил с тобой на вы, потому что это - защита, это - слабые попытки убедить себя, что я не привязан к тебе, не люблю, не люблю, не позволю себя ранить, не позволю занять важное место в моей жизни - господи, я давно еще понял, что привязан, что люблю, что позволил не просто ранить, а проникнуть под кожу, внушить мне чувство вины, какие-то дурацкие морали, позволил тебе занять не просто важное место, а место главное - то, которое раньше занимал К., но, о боже, как же ужасно было все это признавать.
Мне было так хуево от моей способности любить К., даже после сотен его манипуляций, после всего дерьма, что он мне сделал, после десятков истерик, тихих рыданий в подушку, даже после тех раз, когда мне было настолько больно, что я плакал прямо на улице. Я почти убедил себя, что я ничего не чувствую, что я такой же, как К. Внушил себе, что мой бог стоит на обзорной площадке над Уралом, возле сквера, и он - зеркало. Представляешь, насколько пустым должен быть человек, чтобы считать своим богом, своим высшим существом - зеркало, ебаное зеркало?
А потом появился ты. Первый одуванчик, выросший на еще не закатанном в асфальт клочке земли между какими-то старыми, серыми домами. И вся эта ебаная обзорная площадка осыпалась вниз вместе с зеркалом, весь этот сквер расползся огромными трещинами, и лавочки, и качели, и все-все-все провалилось под землю, а Урал вышел из берегов и снес весь квартал, не оставляя от этого святилища моего эгоцентризма ничего кроме руин, над которыми потом будут корпеть археологи-студенты на летних практиках. Я почему-то выплыл; пытался спасти зеркало, но не получилось, только поранился, испачкал одежду кровью. Когда выплыл, понял, что я безнадежно влюблен в тебя. И мне абсолютно нечего было тебе дать - все, что я имел, смыло потоком грязной воды.
Прости меня. Ты наверняка найдешь человека, который действительно сможет тебе помочь, или не найдешь, если тебе не нужно. Я не мог тебе помочь и должен был сказать это в самом начале, и уйти после этого - так сделал бы какой-нибудь умный и хороший мальчик, уважающий чувства других. А я слишком долго делал из себя глупого и плохого мальчика, которому плевать на всех, плевать на мораль, плевать на понятие чувств в целом - и не смог измениться за тот год или сколько, который провел в переписках с тобой. Спасибо, что ты был, что подарил мне много интересных вещей, которые можно смотреть и читать, о которых можно думать и по которым грустить. И вообще я надеюсь, что ты даже не увидишь этот пост, потому что ненавижу признавать свою слабость, но иногда приходится.
пятница, 19 мая 2017
Eto ya из 2014 пытаюсь ненавязчиво намекнуть челу из Москвы, что хочу с ним встретиться. Ах, святая простота. Через год и месяц я узнаю, что этот человек лгал мне примерно обо всем, еще через какое-то время пойму, что он психически нездоров. В апреле 2016 уйду от него. В ноябре 2016 напишу ему письмо о том, что он отбитый мудила. В мае 2017 буду писать этот пост и чувствовать спокойствие и облегчение - злость ушла, разочарование тоже, я уже почти и не думаю о нем, не скучаю, не хочу спросить, как дела; почти не виню себя в том, что не мог ему помочь. Почти.
I have never felt so at ease as the day you called me precocious.
I have never feared big words, only those that refused to use them,
And the syllables rolled off your tongue like honey;
I was hooked.
Language became our vein of communication,
And I know that everybody uses language to communicate but ours was different,
As if in between the letters and the syllables there is a secret message only we can decipher.
My days were filled with sound of your voice,
And your nights were littered with the loops of my handwriting.
We exchanged our favorite words, mine being ‘illuminated’ and yours being ‘cattywampus’;
And our least favorites, mine ‘moist’ and yours ‘almost.’
And when I asked you why, you said it was because almost held failed potential,
That it represented our ability to be just not good enough,
That we had come to the brink of something beautiful but fell short so many times, we crafted a word for it.
But even we, with our supposed mastery of the English language, were not immune to the shortcomings of our vocabularies.
Words can only help you if you speak them.
I never told you that I loved you.
You never told me that you were dying.
5 easy words that would have shattered our world,
“I love you, I think.”
“I have a brain tumor.”
You know, still to this day, I don’t know all the details because medical jargon has never fit right in my mouth,
And even now, 5 years later, it feels like an invasion of your privacy,
But I do know, I have poured over our conversations, searching for the secret message you certainly tried to send me,
And I am sorry, but I only almost found it.
Salt water is not good for paper and my tears warped your words.
After some serious consideration, I’ve decided to change my least favorite word,
Because, while ‘moist’ is gross, ‘malignant’ is malicious.
‘Malignant’ is uncontrollable.
Means a phone call in the phrase “He didn’t wake up.”
‘Malignant’ is messy and unfair and a thief.
‘Malignant’ means I never got to say ‘goodbye’.
‘Malignant’ is the cause of almost,
Because you were on the brink of something beautiful but you couldn’t quite reach it and you fell too far.
I am so sorry I wasn’t there to catch you.
I hope your heaven is a library and I hope it is void of ‘almost’s’.
Te amo, Daniel. Sleep well.
I have never feared big words, only those that refused to use them,
And the syllables rolled off your tongue like honey;
I was hooked.
Language became our vein of communication,
And I know that everybody uses language to communicate but ours was different,
As if in between the letters and the syllables there is a secret message only we can decipher.
My days were filled with sound of your voice,
And your nights were littered with the loops of my handwriting.
We exchanged our favorite words, mine being ‘illuminated’ and yours being ‘cattywampus’;
And our least favorites, mine ‘moist’ and yours ‘almost.’
And when I asked you why, you said it was because almost held failed potential,
That it represented our ability to be just not good enough,
That we had come to the brink of something beautiful but fell short so many times, we crafted a word for it.
But even we, with our supposed mastery of the English language, were not immune to the shortcomings of our vocabularies.
Words can only help you if you speak them.
I never told you that I loved you.
You never told me that you were dying.
5 easy words that would have shattered our world,
“I love you, I think.”
“I have a brain tumor.”
You know, still to this day, I don’t know all the details because medical jargon has never fit right in my mouth,
And even now, 5 years later, it feels like an invasion of your privacy,
But I do know, I have poured over our conversations, searching for the secret message you certainly tried to send me,
And I am sorry, but I only almost found it.
Salt water is not good for paper and my tears warped your words.
After some serious consideration, I’ve decided to change my least favorite word,
Because, while ‘moist’ is gross, ‘malignant’ is malicious.
‘Malignant’ is uncontrollable.
Means a phone call in the phrase “He didn’t wake up.”
‘Malignant’ is messy and unfair and a thief.
‘Malignant’ means I never got to say ‘goodbye’.
‘Malignant’ is the cause of almost,
Because you were on the brink of something beautiful but you couldn’t quite reach it and you fell too far.
I am so sorry I wasn’t there to catch you.
I hope your heaven is a library and I hope it is void of ‘almost’s’.
Te amo, Daniel. Sleep well.
Новый дневник на дайри - новые мучения с оформлением.
Удалил блог на МП и понял, что не могу не писать. Без попыток задокументировать как-то свою жизнь чувствую себя еще более пустым и бессмысленным.
Пытаюсь общаться с людьми. От этого с одной стороны не так одиноко, а с другой - еще хуже. Каждое мое слово в диалоге с кем-то из новых знакомых воспринимается как отрезанный кусок плоти - как будто я раздаю себя им всем и остаюсь пустым, пустым, пустым, пустым, пустым, куда еще больше-то?
Пятого июля мне исполнится шестнадцать. Прошлое кажется таким далеким, как будто оно вообще не мое, как будто его вообще не было. Только в этом году ощутил течение времени и понял, что мне не будет всегда одиннадцать, а мои знакомые не будут вечно удивляться соотношению "мой возраст - мои МыСлИ". Это так освобождает, если честно. Я лет с десяти, наверно, пишу страдальческие посты, и я их всегда воспринимал как что-то само собой разумеющееся и глупое, но людям вокруг они тогда казались чем-то чертовски умным, ведь ёПтТ ТЕбе ЖЕ ОдИннАдцАТь или ДВЕнадЦАТЬ а я в етом возрасте в куклы играл !!!! - а теперь, знаете, все сошлось, сложилось. Мне пятнадцать, почти шестнадцать - в этом возрасте все страдают - и мои посты теперь и воспринимаются людьми обыденно и правильно. И я воспринимаюсь как среднестатическая мерзость, а не как особенный и умный ребенок.
Никогда не был особенным и умным ребенком. Никогда не чувствовал себя ребенком вообще. Мои родители считали себя охуенно либеральными, оригинальными и правильными, пытаясь ко мне с раннего детства относиться как ко взрослому и запрещать все проявления эмоций, слабости, чего-то там еще. Сейчас мне пятнадцать, и я ощущаю себя на сорок. Ладно, это ложь - я себя вообще никак не ощущаю. Чувствую иногда свою поразительную дефективность и проебанность, потом это сменяется самолюбованием, а потом переходит в обычное "ничего".
Думаю, что я асоциальный долбоеб и что с большей частью людей не работает схема "я кидаю тебе котов и пишу всякую манипулятивную хуйню, а ты рассказываешь что-то в ответ". Это плохо.
Думаю, что искать мне сейчас нужно не работу на лето, а психотерапевта, но останавливает многое. Опять будут какие-то формальные тесты и вопросы, на которые я знаю, какие нужно давать ответы, чтобы получилось А, а какие - чтобы получилось Б, снова психотерапевт с 99% вероятностью будет больше сочувствовать моей матери и пытаться решать проблемы моей семьи, а не мои собственные, снова я буду лгать, снова меня обвинят в манипуляциях и глупости, и снова я буду курить синий Лаки Страйк на лавочке и думать, что это, блять, вообще было. Ебучий пиздец.
Удалил блог на МП и понял, что не могу не писать. Без попыток задокументировать как-то свою жизнь чувствую себя еще более пустым и бессмысленным.
Пытаюсь общаться с людьми. От этого с одной стороны не так одиноко, а с другой - еще хуже. Каждое мое слово в диалоге с кем-то из новых знакомых воспринимается как отрезанный кусок плоти - как будто я раздаю себя им всем и остаюсь пустым, пустым, пустым, пустым, пустым, куда еще больше-то?
Пятого июля мне исполнится шестнадцать. Прошлое кажется таким далеким, как будто оно вообще не мое, как будто его вообще не было. Только в этом году ощутил течение времени и понял, что мне не будет всегда одиннадцать, а мои знакомые не будут вечно удивляться соотношению "мой возраст - мои МыСлИ". Это так освобождает, если честно. Я лет с десяти, наверно, пишу страдальческие посты, и я их всегда воспринимал как что-то само собой разумеющееся и глупое, но людям вокруг они тогда казались чем-то чертовски умным, ведь ёПтТ ТЕбе ЖЕ ОдИннАдцАТь или ДВЕнадЦАТЬ а я в етом возрасте в куклы играл !!!! - а теперь, знаете, все сошлось, сложилось. Мне пятнадцать, почти шестнадцать - в этом возрасте все страдают - и мои посты теперь и воспринимаются людьми обыденно и правильно. И я воспринимаюсь как среднестатическая мерзость, а не как особенный и умный ребенок.
Никогда не был особенным и умным ребенком. Никогда не чувствовал себя ребенком вообще. Мои родители считали себя охуенно либеральными, оригинальными и правильными, пытаясь ко мне с раннего детства относиться как ко взрослому и запрещать все проявления эмоций, слабости, чего-то там еще. Сейчас мне пятнадцать, и я ощущаю себя на сорок. Ладно, это ложь - я себя вообще никак не ощущаю. Чувствую иногда свою поразительную дефективность и проебанность, потом это сменяется самолюбованием, а потом переходит в обычное "ничего".
Думаю, что я асоциальный долбоеб и что с большей частью людей не работает схема "я кидаю тебе котов и пишу всякую манипулятивную хуйню, а ты рассказываешь что-то в ответ". Это плохо.
Думаю, что искать мне сейчас нужно не работу на лето, а психотерапевта, но останавливает многое. Опять будут какие-то формальные тесты и вопросы, на которые я знаю, какие нужно давать ответы, чтобы получилось А, а какие - чтобы получилось Б, снова психотерапевт с 99% вероятностью будет больше сочувствовать моей матери и пытаться решать проблемы моей семьи, а не мои собственные, снова я буду лгать, снова меня обвинят в манипуляциях и глупости, и снова я буду курить синий Лаки Страйк на лавочке и думать, что это, блять, вообще было. Ебучий пиздец.